Обманул...

Господи! Что же ты за сука такая Реутов?

Прикрыв рот рукой, я перечитала ещё раз и ещё, затем ещё и так с десяток раз. И с каждым прочтением успокаивалась всё больше, пока в голове не устаканилось уверенное для меня понимание. Ничего бы не изменилось. Ничего. Я бы всё равно не смогла признаться Славе во всём, что натворила, а если бы он узнал о дочке тогда, то... Пяти лет спокойной жизни могло бы и не быть вовсе.

Чёрт его знает, как бы Купцов на всё отреагировал, забрал бы Славку или просто мотал бы мне нервы. Эти мысли, пожалуй, оказались самыми сложными для меня. Воспитывать дочь вместе, переживая всё то каждый раз... А так я хотя бы запомнила, как Славка росла.

Реутов падла мотал мне нервы, не без этого, только Купцов бы взял более высокую цену за мою ошибку.

Часа ещё не прошло, но я хотела найти Купцова и поговорить, когда меня отвлёк сигнал домофона. Это привезли матрас для дочкиной кровати, и я пошла встречать его, прибрав документ в шкафчик.

Вся эта волокита с приёмкой матраса, росписи, разгрузка, пока занесли в дом и когда я наконец-то закрыла дверь, в прихожую зашла Славка.

Его дочь...

Его...

Вот тут-то на глаза и навернулись слёзы. Если бы всё сразу было ясно, тогда моей девочке не пришлось бы нести гвоздики на могилу отца.

— Мамуля, ты из-за папы плачешь? Не плачь! — попросила Слава, бросившись меня утешать. — Ну я же не плачу!

— Угу. Но ты вчера плакала, а я сегодня. Моя очередь, — произнесла я, утирая слёзы.

Мне нужно было как-то отвлечься и такого шика как у Купцова в виде бутылки с алкоголем я не могла себе позволить. Зато был новый матрас.

— Это матрас для твоей кровати, одна будешь спать?

— Да! Ура! Ура! — счастливая Слава запрыгала по прихожей, то и дело обнимая скрученный в рулон матрас.

— Тогда нам нужно его депортировать на место и распечатать, — заключила я, прикидывая в уме, сколько времени на это уйдёт.

Немного, но хоть двадцать минут без тяжёлых мыслей были мне обеспечены.

Пока я возилась с матрасом и заправляла для Славы кровать, в детскую комнату зашёл Купцов.

— Дядя тёзка! А мне матрас привезли! — похвасталась Слава.

Я замерла с пододеяльником в руках и с ужасом глядя на Купцова. Только бы не ляпнул лишнего при пятилетнем ребёнке.

— Круто, — он натянуто улыбнулся и вышел из детской, жестом указав мне жестом руки чтобы я шла за ним.

И ведь он был трезвым как стёклышко, а это было скорей отягчающее для подобного разговора.

— Милая, заправишь сама.

Я передала радостной дочке одеяло заправленное в пододеяльник и последовала за Славой. Чувства что я испытывала в этот момент описать было невозможно.

— Лучше из дома выйти, там в гараже есть винный погреб. Я буду орать, — сухо предупредил Купцов.

Уже я точно знала, что потребует правды. Вот почему я надеялась на отрицательный результат теста. Ничего не потеряв и требовать Купцову было нечего, а теперь...

Мы спустились в погреб, где было довольно прохладно, и стоило мне едва поёжиться, Слава сразу накинул мне на плечи пиджак. Я горько усмехнулась. Даже будучи на нервах, умудрялся за мной заботиться.

— Не стоило, — я отвернулась и в небольшом подвальном помещении нашла для себя угол, где присела на деревянный ящик.

Одного взгляда Купцова было достаточно, чтобы понять, без правды он не выйдет. Было смешно, но я ведь даже соврать ему толком не могла. Ну что можно было придумать?!

Ничего логичного и правдоподобного, кроме мерзкой и липкой, очень грязной правды.

— Говори Лиса, говори, иначе я за себя не отвечаю. Что мать твою случилось такого шесть грёбанных лет назад?! Я имею право знать!

— Имеешь, только я не могу сказать. Не могу! А обвинять меня у тебя нет права! Хочешь найти виноватого? Главная улица кладбища, могилу найдёшь, это он делал тест, у меня есть та бумажка, такая же, если хочешь! — выпалила я.

Я считала себя правой и защищалась без запинки. Ведь всё это началось именно из-за Реутова и если кого-то винить, то именно он стал тогда отправной точкой всего случившегося те чёртовы шесть лет назад.

Да, не без меня и моей глупости, тупости и прочего дерьма, но всё же именно он стал началом конца для наших со Славой отношений.

Купцов поморщился и сел на корточки неподалёку от меня, заглядывая мне в глаза убитым взглядом.

— Ты любила меня? Хотя бы любила? Почему с ним-то? Почему Лиса?

От каждого его вопроса по моей коже проходила волна дрожи и слёзы подкатились к ресницам. Я несколько раз моргнула, чтобы смахнуть их разом, но они не упали, а предательски покатились по щекам.

— Я... не могу тебе рассказать, ничего. Фиктивный брак, забираешь всё, что Реутов оставил Славке и расходимся, — отчеканила я, борясь с подкатившим к горлу комом.

— Дура ты, я тебя до сих пор люблю, у нас дочь, шесть лет коту под хвост, а ты заладила как заевшая кассета. Не расскажу, не могу, идиотка! Реутов сдох, чего ты боишься? — Купцов зло плевался каждой фразой, не отводя от меня негодующего взгляда.

Чего я боялась? Действительно, мне нечего и некого было бояться, кроме самой себя, а это был самый мощный стоп который можно было только создать в природе.

— Я ничего тебе не скажу, меньше знаешь, крепче спишь.

Глава 11

Владислав

Неделю после этой томной беседы в винном погребе с Василисой практически не общался. И был завален работой, и ей было не до меня.

Да, я так ничего и не смог выяснить, но виноват в этом был только я сам. Выбор был у меня. Или быть отцом тёзки хотя бы по бумагам, или прижать Лису фактами. Признаться ей, что ни я, ни Реутов не имеем к Славе никакого генетического отношения. Правда, вариант, что она ничего и тогда бы ни сказала никуда не делся.

И ведь хотел вытрясти из неё эту правду, чтобы хоть знать, куда и как двигаться дальше, но отцом Славы быть улыбалось мне больше, а шесть потерянных лет для Смирновой были вовсе не аргументом.

Двое...

Их было двое.

Так хотелось, прямо подмывало спросить, чего не хватило ей, но молчал. Ладно Реутов, его я ещё мог переварить. Но кто тот третий?

Промаявшись с этими мыслями целую неделю, я поехал снова в лабораторию.

— Здравствуйте, Арину Михайловну можно?

— Секунду, — администратор набрала номер и уточнив мою фамилию отправила в кабинет, где я уже практически прописался.

— Ой, Слава, — медсестричка наша бывшая радостно рассмеялась.

— Я. Мне нужно знать, жизненно необходимо, кто реальный отец девочки?

— Хм, а с чего ты решил, что я знаю? — усмехнулась Арина Михайловна.

При всей её смешливости и отрицании, она присела за стол, что говорило о смысле продолжить беседу.

— Сколько? Мне нужно точно знать, кто он.

— Да, прижало тебя, вижу. Аж осунулся весь, — болтала Арина Михайловна, и взяв бумажку, нацарапала на ней сумму в два раза больше той, что я уплатил за подделку результата ДНК.

— Лихо, — выдохнул я, взглянув на цифру.

Ох и дорога нынче правда.

— Ну, а как ты хотел? Мне в этом году двоих детей в школу собирать, дорогое удовольствие, а эта информация строго конфиденциальная. Я рискую. Подделку теста можно на сбой программы кинуть, отмазаться как-то.

— Да я не торгуюсь, я согласен.

— Посиди здесь, это небыстро.

Арина Михайловна вышла, а я застучал по столу пальцами. Не терпелось узнать наверняка, и выбить наконец-то правду хоть из этого хмыря, а то моя фантазия не имела границ. Я чего себе только не напридумывал и всюду выходило так, что я прошляпил Василису по собственной глупости. А чтобы что-то исправить, очень нужно было знать, кто папаша Славы.

— Несу вам копии, Владислав, — миленько улыбаясь, Арина Михайловна сунула мне мой же поддельный тест на отцовство, но с другой стороны листа было написано полное имя и даже контактный телефон.